Быть может, и остроумно придумано, что детей находят в капусте или их приносит людям аист, но не стоит выдавать это ребёнку за действительность. Такие ответы возможны только в шутливой форме. Впрочем, они не смогут до конца удовлетворить ребёнка.
— Мама, откуда я появился?
— Откуда появился?.. Знаешь, есть такая сказка…
— Нет, а на самом деле?..
Дети — прежде всего реалисты; они с удовольствием послушают и сказку, но всё-таки хотят знать, что было на самом деле. Дети доверчиво принимают то, что им объясняют родители, за истину. И если они узнают, что их обманывали, выдавая сказку за действительность, это может иметь вредные последствия для детской души.
Что происходит, когда дети узнают, что их обманули, объясняя, откуда они взялись? Они реагируют по-разному. Один священник рассказывал, как в детстве узнал от друзей-школьников то, что тщательно скрывала от него мать, предлагая некую вымышленную версию. Сейчас он вспоминает, что не пережил особого потрясения, не обиделся и даже не удивился, открыв обман. Наоборот, он тогда уже каким-то образом осознал, что не скрыть правду было невозможно и что, главное, он и сам не хотел бы узнать её из маминых уст. Но, видимо, это был спокойный, рассудительный и по натуре целомудренный ребёнок. А кто-то из его сверстников мог пережить настоящее потрясение, почувствовать себя глубоко оскорблённым и испытать даже отвращение к родителям, которые занимаются «такими вещами» и лгут ему, притворяясь «хорошими»…
В любом случае ложь остается ложью, а осторожное умолчание не всегда возможно. Некоторые родители находят выход в полуправде. Когда, например, мать отвечает своей маленькой дочери: «Братишку принёс доктор», - то она и лжёт, и не лжёт… Действительно, большинство матерей впервые видят своих детей на руках медиков, принимавших роды. Но в том смысле, как дитя понимает эти слова, они представляют собою ложь.
Мать-христианка порой полагает, что истинное благочестие требует непонятное ребёнку рождение маленького братика или сестрички или его самого объяснять такими, например, словами: «Ребёночка нам послал Господь, чтобы мы любили его и заботились о нём». Или так: «Нам с папой очень хотелось иметь сыночка, мы молились Богу - и Он дал нам тебя». В этом объяснении, в отличие от предыдущего, нет ни слова лжи и лукавства, но всё же в нём часто присутствует дополнительный посторонний мотив — желание отвлечь внимание малыша от неприличного вопроса и, насколько возможно, заставить его молчать. И чаще всего дитя прекрасно чувствует в словах матери некоторую недосказанность и ещё глубже заинтересовывается тем, что всеми силами хотят от него скрыть. Таким образом, тайна рождения человека с самого начала представляется невинному ребёнку в нечистом свете. Однако понять истинную природу этой нечистоты он пока не в состоянии…
Мир, сотворённый Богом, полон тайн и чудес. На каждом шагу природа открывает перед ребёнком картину жизни и смерти. Гусеница, бабочка-однодневка, птица, вылупившаяся из яйца, дерево, умирающее и возрождающееся со сменой времен года, постепенно распускающийся цветок — вся органическая природа вокруг него живёт и умирает. Если ребёнок способен сам сформулировать вопрос: «Каким образом возникает жизнь?» — то он наблюдателен и уже достаточно созрел, чтобы получить простой, но честный и прямой ответ без обиняков. Этот ответ не должен быть натуралистичен и раскрывать только внешнюю, плотскую, сторону вопроса. Мы останавливаемся на ней именно потому, что для матери-христианки как раз этот физиологический, «плотской» момент представляет наибольшую сложность.
На вопрос: «В каком возрасте ребёнок уже способен к восприятию достаточно серьёзных и откровенных объяснений?» — мы можем ответить: «Как только он начинает спрашивать об этом». И представляется совершенно ошибочным стремление отделаться пустым обещанием: «Узнаешь, когда вырастешь»,— или: «Вырастешь — тогда и поговорим. Беги, играй». Такой ответ способен только подстрекнуть любопытство ребёнка и возбудить в нём желание как-нибудь пораньше выведать запретную информацию.
Обычно проходит немного времени — и ребёнок слышит из нечистых уст другие слова о рождении, мутным, грязным потоком входящие в детское сознание. И хорошо ещё, если это будут «уста» друга-ровесника! Но, к сожалению, современные дети имеют и иные источники информации, прежде всего - телевизор.
Как часто наши дети черпают свои знания о жизни из таких источников, и какой неизгладимый след оставляют эти «нелегально» полученные знания в детской душе! Одна мать всё ожидала удобного момента для разъяснения своему сыну мучившего его вопроса. Когда она, наконец, собралась с духом, чтобы однажды перед сном дать ему ответ на поставленный когда-то вопрос, ей пришлось с болью в сердце услышать от смущённого мальчика: «Да ладно, мама, я уже сам знаю!» Разумнее даже рассказать своему ребёнку правду на год раньше, чем он сможет воспринять, чтобы не доставить врагам нашего спасения возможности бросить вредоносное семя в его душу. Впрочем, кто лучше матери определит, в каком возрасте её ребёнок готов к разговору? Ведь все дети очень разные. Есть среди них живые, озорные непоседы, которые не могут надолго сосредоточиться на чём-то одном. Они спросят о чём-нибудь — и тотчас сами забудут. Есть среди детей и «мыслители», созерцатели. Иной ребёнок и в три года уже может отвлечённо мыслить и поражает взрослых глубиной своих рассуждений. Есть дети особенно ранимые, которые болезненно-тревожно воспринимают новое, необычное знание о мире. Одни дети развиваются очень быстро, другие – помедленнеё. Словом, мы уверены, что сама мать-христианка, основываясь на своей материнской интуиции, изберёт наиболее удачный возраст для раскрытия ребёнку «тайны рождения».
Говоря о «тайне рождения», мы разумеем и рождение, как таковое, и зачатие. Открыть ребёнку, откуда он появился на свет, не самое трудное. Куда труднее рассказать, как именно он там оказался!
Мысль о пребывании в материнском чреве обычно не вызывает у ребёнка ни отвращения, ни протеста, ни нечистого любопытства. Наоборот, уже младенцы двух-трёх лет очень любят рассказы на эту тему и вновь и вновь задают одни и те же вопросы:
— А какой я был?
— Ты был маленький-маленький…
— Как птичка?..
— И ещё меньше. Но у тебя были уже и ручки, и ножки, и глазки.
— А где я жил?
— У мамы в животике. Ты там рос, развивался, двигался, кушал. А я разговаривала с тобой и ждала с нетерпением, когда же ты появишься на свет!
— И я появился, да? А как?
— Доктор достал тебя из животика, и я сказала: «Ой, какой хорошенький мальчик!»
— А как я попал туда, к тебе в животик?
— . . . . . .
Эту часть разговора вполне можно отсрочить на пару лет, тем более, что младенца 2–3 лет на первое время вполне удовлетворит полуответ, вроде такого: «Ты там зародился…».
Тайна зачатия - вот что подсознательно интересует подрастающего ребёнка, и от матери во многом зависит то, какое представление сложится у него в отрочестве об отношениях мужчины и женщины. Как говорить об этом? Какими словами? Какой выбрать тон? Говорить ли о самом способе зачатия? О супружеской любви? Говорить ли о половом влечении? Насколько конкретны должны быть объяснения? И говорить ли вообще? Решить это должна сама мать, которая лучше всех знает своего ребёнка: его развитие, особенности его психики, круг его интересов.
Иная мать и приоткрыла бы перед своим чадом завесу над этой тайной, но сама не знает, каким образом это можно сделать хорошо - так, чтобы и не солгать, и не уронить себя в глазах ребёнка, и не потерять его любовь, и не нанести вреда его душе неосторожным словом. Возможно, что собственные представления матери-христианки о т. н. половой жизни смутны и неопределённы, и поэтому она не находит нужных слов, чтобы говорить о ней с сыном или дочкой. В таком случае мать не сумеет и ребёнку внушить правильные мысли в вопросе о происхождении жизни. Поэтому и хотелось бы начать с матери - помочь ей войти в область высоких и чистых мыслей, где все вопросы, связанные с браком и деторождением, рассматриваются в свете учения Православной Церкви.